Сыпь, гармонь, играй, гармонь — веселая обнова, Про отважного стрелка старшину Суркова. У меня в бою азарт только разгорается, А на поле гансы-фрицы, как снопы, валяются… Семь сотен убитых врагов — это немало. Рассказывают, что на деле на счету Мишки Суркова было куда больше фрицев — за тысячу. Но относился он к подсчету этой гадины с пренебрежением. Впрочем, даже официально подтвержденные 702 убитых противника — более чем достаточно для получения звания Героя Советского Союза. Которое Михаилу так и не было присвоено… Таежное ремесло Охотиться Мишку учили дед с отцом — в тайге без этого никуда. Уже будучи подростком будущий снайпер уверенно бил зверя в глаз из старого ружьишка. И мечтал, что когда-нибудь, не дай Бог, конечно, также уверенно будет класть врагов, защищая Родину. Поэтому с началом войны, в свои неполные двадцать, Михаил пришел в военкомат и отправился на фронт. Здесь и пригодилось его таежное ремесло. Сперва парню пришлось потопать в пехоте. Причем служба была несладкой — Красная Армия отступала по всем направлениям и едва не докатилась до самой столицы. Но зимой 1941-1942 гг. фронт стабилизировался и активизировалось снайперское движение. В охотники за гитлеровским зверьем подался и рядовой Сурков. К весне 1942 года на боевом счету Михаила было уже больше сотни врагов. Возьмись парень за каждого убитого вырезать зарубку на прикладе, на нем бы, наверное, и не хватило места. Минус 15 — это еще тепло В отличие от наступления или обороны, снайперская охота — дело тихое. Приходится затаиться и ждать осторожного (а точнее — неосторожного) немца, словно дикого зверя. На одном из слетов фронтовиков-снайперов весной 1942 года Михаил рассказывал, что засаду готовит загодя — с вечера. И отсиживается там всю ночь, чтобы утром собрать свой кровавый урожай из нескольких фашистских жизней. На удивленные вопросы коллег по снайперскому цеху про трескучие 15-20 градусные морозы, в которые приходится неподвижно лежать в «гнезде» часами, Сурков ответил: «Мы в Сибири к такому привыкшие, это еще тепло». Как оказалось, в засаде он не только сносил холод, но порой на сутки отказывался от пищи и сна. Охотником Михаил был терпеливым, видимо поэтому счет убитым врагам вел даже не десятками, а сотнями. Кого не застрелил, того зарезал Сурков предпочитал бить врага, как и белку или куницу, издалека, чтобы не спугнуть и не выдать себя. И это ему удавалось отлично. Уже к ноябрю 1942 года на его снайперском счету числилось 702 убитых фашиста. То есть по пятерке в день. 42-й был для Красной Армии жарким, так что далеко не всегда удавалось находиться на расстоянии винтовочного выстрела от линии фронта. Так случилось 30 ноября, когда снайперский взвод Суркова был вынужден штурмовать вражеские позиции в составе пехотного подразделения. Как следует из наградного листа, сам Михаил «метким огнем лично уничтожил 7 фашистов, ворвался во вражеский ДЗОТ и уничтожил пулеметный расчет противника из 3 солдат в рукопашной схватке кинжалом». За это тогда уже младший лейтенант М. И. Сурков был удостоен ордена Красной Звезды. Герой без «Героя» Вообще, за тот подвиг Суркова представили к награждению куда более престижным орденом Красного Знамени. Но в итоге дали лишь Красную Звезду. Это был далеко не первый случай, когда наградные листы на его имя либо отправлялись под сукно, либо награда занижалась. Вот и Героя Советского Союза за свои военные подвиги Михаил так и не получил — тогда в 1942-м дали лишь Орден Ленина. Есть мнение, что виной тому невзлюбивший Суркова начальник. Ведь парень — не даром сибиряк — был независимым, дерзким и острым на язык. Что особенно не нравилось многочисленным «тыловым командирам». Есть и другая — западная — версия о приписках, которые якобы допускало командование в пропагандистских целях. Главное, мол, побить рекорд знаменитого финского снайпера Зимней войны Симо Хяюхя. Но стоит отдать должное советскому командованию — к подсчетам оно всегда относилось строго. Да и, если речь о приписках, почему бы было не «подарить» Суркову 1000 фрицев? И рекорд есть, и цифра красивая, круглая… В 1943 году Михаил Сурков получил седьмое ранение и был комиссован по состоянию здоровья, несмотря на желание остаться на передовой. Вернувшись в родное село Большая Салырь, он стал председателем сельсовета, вел скромную жизнь и приезжим из краевого центра (а то и из самой столицы) корреспондентам в интервью отказывал. В 1955 году он умер, не дожив и до 34-х — от последствий ранений и перенесенных на фронте тягот. С тех пор несколько раз всплывала инициатива представить Суркова к званию Героя посмертно. Но до дела пока так и не дошло…